Солдат… не спрашивай! (СИ) - Иванов Петр Иванович (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Снова приехал казак, на этот раз унтер-офицер – приказной, судя по галуну и докладывает обстановку отцу-командиру. Спустя пару минут проноситься на колонной приказ "Стой!" и Александру становиться ясно, что похоже они пришли сейчас "битва" и начнется. Вслед за станичником полковник, а за ним Денисов, и артиллеристы принимают вправо и торопливо продираются через кусты и молодую придорожную поросль на фланге. Сашка по собственной инициативе увязался следом за офицерами, на дороге все равно делать нечего, разве что поднятую сотнями сапог пыль глотать. Несколько шагов и стена деревьев осталась сзади, впереди лишь поля и луга. Человеку пройти легко, но даже относительно мелкая казачья лошадь продирается с трудом через такую преграду, а для пушек надо будет проделывать проход в этой зелени, народу у них много – справятся, или следует искать "проплешину", что временами попадаются в лесополосе.
Вот и наши "окруженцы", видно как на ладони – стоит толпа в поле в двух километрах от дороги. Бешеная пальба в белый свет как в копеечку – война в Крыму, а все в дыму, задние ряды и как бы не в воздух ли стреляют. Вокруг вертятся французы, три или четыре эскадрона "пасут" российских солдатиков как волки овец. Вдали на фоне зеленых лугов виднеются двигающиеся массы кавалерии – там и маршал Мюрат где-то с ними, до них километров пять, но у Александра от природы зрение великолепное. Он без всякой оптики муху может различить за две версты, не в полете конечно, а на листе белой бумаги. Штабс-капитан не ошибся, разве только с расстоянием немного промахнулся, много их идет, очень много… движутся походной колонной, и словно река там у линии горизонта течет. Зрелище еще то, поневоле все внутри сжимается от чувства собственного бессилия, когда понимаешь истинное значение этого слова – "много"… до х…, до того самого известного органа. Скорее всего, разведка наступающего авангарда французов прочесывая местность случайно обнаружила большую, но относительно потрепанную и неупорядоченную группу солдат и офицеров противника. После Фридланда масса народа так шаталась по окрестностям, искали дорогу и пытались выйти к своим… часто – безуспешно. С ориентированием на местности в ту пору было как то не очень в армейской среде, да и карту с компасом офицеры не жаловали, они все больше на помощь проводников из числа местного населения уповали, вот и расплата наступила. "Сусанины" прусские все как один сбежали в суматохе отступления, "ученых" генштабистов нет – исчезли вмести с главкомом "Беней", а без них куда следует идти никто толком не знает и не ведает. Остатки одного полка в этом бардаке даже уклонились так далеко на юго-восток, что вышли к российским пределам чуть ли не год спустя, когда про них уже давно забыли и записали в безвозвратные потери.
Французы не стали давить этот сброд всей массой, оставили лишь один полк. Для уничтожения вражеского "отряда" таких сил хватит, хоть и много там народу, Александр оценил – тысячи три и не меньше, но это не боевое подразделения, а именно толпа ни дать, ни взять. Пока кавалерия ведет себя странно, эскадроны то вроде бы идут в атаку, но в последний момент отворачивают, в чем же дело?
– Почему они не нападают? – недоумевал унтер-офицер, вроде бы обстановка к таким действиям располагает.
– Не хотят галлы зря рисковать, огонь "выманивают", ждут когда последние патроны у пехоты закончатся и она побежит. – объяснил ему Денисов.
Есть оказывается и такой тактический прием, к нему обычно прибегают для сокращения собственный потерь, война на исходе и никому уже умирать не хочется. Очень уж не любит любая кавалерия большие скопища пехотинцев, туда врубаться – слишком затратный процесс выходит, даже если это не каре, а просто толпа, где основная масса пассивно стоит на месте. Самая сильная лошадь отнюдь не танк, снесет она с разгона грудью одного, снесет второго человека за ним, может и третьего повалит, а там и сама упадет и ноги переломает еще. Им выгоднее дождаться момента, когда возникнет паника и народ кинется врассыпную – вот тут их и порубят с минимальными для себя издержками. Пока же французы лишь имитировали атаки, стараясь не приближаться на опасную дистанцию где их могли подстрелить, ближе 400-от шагов не подъезжали. Хорошие стрелки могли бы и здесь их наказать за такое "неспортивное" поведение даже из несовершенных гладкоствольных ружей, но откуда они – "хорошие" в массе возьмутся в российских войсках, где на обучение нижних чинов выделяют лишь три боевых патрона в год. Обычно подход такой – заряжать свой самопал солдат научился, значит и стрелять умеет, а там уж свинец сам виноватого найдет. Особенно "линейные" части этим грешат, уповая лишь на одни лишь слаженные и красивые залпы, "сотня пуль летит на ветер" сплошь и рядом, старина Суворов прав на все 100-о процентов. Такое впечатление, что ведением огня никто у них толком не управляет, бегает там с краю сборища какой-то кавалерийский офицер приблудный, бьет солдат ножнами сабли по головам, но на него внимания не обращают и каждый палит по врагу лишь в меру своего разумения и страха.
– Час… пожалуй, столько они еще продержаться. Не хотят французики воевать, но мы им пособим, – подвел итог увиденному полковник и сразу же двинулся обратно.
За ним последовали и все остальные "зрители", что их отец-командир намерен предпринять – Александр представлял себе очень смутно, но была надежда, что опытный военачальник и тут сумеет вывернуться. Короткое совещание у полковника и офицеры расходятся к своим нижним чинам, снова движение – на сей раз солдаты медленно вступают под кроны придорожных деревьев, колонна распалась на несколько частей, постепенно трансформирующихся в шеренги и цепи. Артиллерийские запряжки подаются вперед, ранее орудия шли вразброс одно ехало в начале, одно в конце, остальные в промежутках между ротами егерей.
Унтер-офицер остается на дороге, здесь его взвод и еще небольшая кучка охотников-добровольцев, что-то им предстоит, всего сорок человек… Штабс-капитан Денисов инструктирует в последний раз импровизированную "ударную группу", за старшего с ними идет поручик Яковлев, на редкость бедовый парень, он этим летом уцелел в нескольких переделках и вот еще одна теперь у него. Они должны заманить французов под картечи артиллерийской роты. Задача непростая, но и не такая сложная как кажется, одна проблема – надо бы еще при этом и в живых остаться. Заключительные слова прозвучали и маленький отряд двинулся, было потянулся Сашка с ними, но его задержали в последний момент.
– Останешься здесь, стрелку-охотнику положено быть в цепи, – так распорядился отец-командир, а приказы не обсуждают.
Вместо участия в рискованной вылазке унтер-офицеру поручено для начала привести в "божеский вид" артиллеристов, иначе план будет "обвален" на самом начальном этапе. Ко второму месяцу с начала боевых действий нижние чины успешно порвали на себе все, что можно из обмундирования и что нельзя тоже, все довоенные "излишества" или потеряны безвозвратно или сданы в обоз. Офицеры у них в 13-ом носят гражданские сюртуки с погонами, и у них мундиры развалились. Все до единого егеря давно превратились в грязных оборванцев, а пропыленная казенная форма в некое подобие хаки или даже камуфляжа. Напротив, "боги войны" одеты с иголочки как на императорский смотр, чуть ли не с претензией на шик. Их артполк прибыл из России лишь несколько дней назад и обтрепаться основательно они еще не успели. Мало у них офицеров, может быть остальные чины отданы на восполнение потерь в другие части, или их поспешно отправили на войну толком не укомплектовав личным составом, или же легкая артиллерийская рота совсем не аналог минометной батареи века ХХ-го, как сперва показалось Александру.
– Слушайтесь его! Что скажет то и делайте, иначе в дело вас употребить нельзя. – сказал отец-командир свое веское слово, и Александр теперь в роли инструктора с чего же ему начать?
